Трансмутация [СИ] - Алла Белолипецкая

дал на неё денег Татьяне Павловне: понимал, что Ивар находится в такой же опасности, как и Настасья. Только мудрому профессору не пришло в голову, что опасность может таиться с внутренней стороны двери, а не с внешней.

— Может, Петр Сергеевич пошел звонить в полицию? — прошептал Ивар.

Но вряд ли он и сам в это верил. С тех пор, как полицейские спасли их с Настасьей — тогда, в 2077-м, — много чего переменилось. Во-первых, стражи порядка почти перестали выезжать на вызовы: смысла не было. Вся система правосудия полетела псу под хвост. О каком правосудии могла идти речь, если ни один свидетель, включая самих представителей полиции, не мог присягнуть в том, кого именно он видел на месте преступления? А, во-вторых, если полиция и прибывала, то с опозданием часа на два, на три: силы правопорядка и сами понесли потери за последние десять лет, и численность их катастрофически сократилась. Приезжали полицейские обычно только для того, чтобы зафиксировать факт преступления. И, если преступные действия были связаны с процессом трансмутации, полиция выдавала родственникам потерпевшего справку, по которой можно было получить какую-никакую компенсацию в местном филиале корпорации «Перерождение».

А теперь Настасья даже не успела ответить Ивару: из коридора донесся яростный и неразборчивый шепот сестер, о чем-то между собой споривших. Они с Иваром ясно расслышали только два слова, сказанные Сюзанной: должны успеть.

Настасья с Иваром из последних сил метнулись к двери, подперли дверную ручку спинкой кресла, в котором давеча сидела Сюзанна. Но, едва только дверь толкнули снаружи, ножки кресла заскользили по полу, а затем оно отлетело в сторону. И одновременно в люстре под потолком загорелись разом все четыре светодиодные лампочки.

8

Настасья снова растянулась на полу — сбитая с ног отброшенным креслом, с гарпуном в руках. Яркий свет частично ослепил её, но разглядеть сестер Ивара она всё равно сумела. Мегеры застыли в дверном проеме в одинаковых позах: каждая загораживалась от света левой рукой и сжимала в правой руке зеркальную колбу. Ивар остался на ногах, но стоял, зажмурив глаза. И всё, что Настасья смогла сделать — это завопить во всё горло:

— Дедушка, сюда! Помоги нам!

Но её крик произвел совсем не тот эффект, на который она рассчитывала: он словно бы расколдовал окаменевших сестер. Сюзанна, часто моргая от яркого света, вороватой лисьей походкой шмыгнула в комнату. А следом за ней порог переступила и Карина.

— Ивар, открой глаза! — взмолилась Настасья.

И тот разлепил веки — но сделал это недостаточно быстро. Сюзанна уже метнулась к нему, схватила левой рукой за плечо, а правой надавила какую-то кнопку на зеркальной капсуле. Послышался звук, снившийся Настасье в кошмарах уже девять лет кряду: внутри капсулы что-то с шуршаньем сместилось. А потом из блестящего брюха вылезло клиновидное жало.

Карина тоже пыталась привести свою капсулу в боевую готовность — и не глядела себе под ноги. Так что она запнулась о ножку упавшего кресла и повалилась на пол, как и Настасья — только по другую от кресла сторону. При падении она явно испугалась за колбу больше, чем за себя: крепко прижала её к груди. И действительно — с колбой ничего не случилось. Зато в Карининой спине что-то громко щелкнуло, заставив сестру Ивара застонать от боли.

А Сюзанна тем временем взмахнула активированной капсулой — целя в висок своего брата, который даже не пытался отстраниться. И Настасья сделала единственное, что могла: с размаху вонзила гарпун в левую Сюзаннину ногу — в её ахиллово сухожилие.

Мегера издала такой крик, что его могла услышать если не половина города, то уж, как минимум — две пожилые супружеские четы, проживавшие на первом и втором этажах. Сюзаннина нога словно бы подломилась, и сестра Ивара обрушилась на пол всем своим весом. Немаленьким — килограммов в девяносто. Настасья лишь каким-то чудом успела откатиться в сторону. Но — свою капсулу Сюзанна при этом не выпустила из рук, прижала её груди, в точности повторив жест Карины.

Настасья подумала: надо бы выдернуть гарпун из её ноги, ведь он может еще пригодиться. Но в этот момент что-то загрохотало за дверьми балкона, они приоткрылись, и в комнату Ивара ловко ввинтился Петр Сергеевич Королев.

9

Её дед выглядел так, что в первый момент Настасья даже не узнала его. Она подумала: всё-таки прибыла полиция. И лишь потом до неё дошло, кто этот поджарый мужчина в черной куртке с капюшоном, с маленьким пистолетом в руках.

Он быстро глянул на свою внучку, чуть приподнявшуюся с пола, потом — на Ивара, так и стоявшего столбом возле одного из своих стеллажей. Но ничего не сказал и ничего не спросил — просто повел пистолетом в сторону двух сестер, лежавших на полу.

— Мордами вниз! — приказал он. — Живо! Я свой запас терпения на сегодня уже исчерпал.

Однако сестры только взирали на него, одинаково широко раскрыв глаза. А затем Карина медленно приподнялась, уселась на полу в кукольной позе — вытянув перед собой прямые ноги, — и проговорила:

— А вот спорим, Петр Сергеевич, что вы в нас не выстрелите? — И она захихикала так, что Настасья подумала: как минимум одна из сестер Ивара всё-таки съехала с катушек.

Сюзанна — та, по крайней мере, помалкивала. И даже совершила поступок довольно-таки разумный: повторно нажала кнопку на поверхности капсулы, после чего сияющее жало втянулось обратно. Однако ложиться лицом в пол она тоже явно не собиралась.

И Петр Сергеевич Королев, который только что спустился, как цирковой трюкач, с балкона четвертого этажа на балкон третьего, застыл в нерешительности. Карина — безумная или нет — была права: стрелять в сестер профессор не хотел.

И тут заговорил Ивар.

— Карина, — сказал он, — а что сказал бы папа, если бы увидел тебя сейчас? Он ведь любил тебя — больше всех. Я помню, как он всегда говорил: у нашей Карины — золотое сердце.

Вряд ли Ивар ожидал, что сестра его среагирует именно так. Но его слова, похоже, доломали в ней то, что и без того уже начало ломаться. И Карина, несмотря на поврежденную спину, начала вставать с пола. Левой рукой она оперлась о поваленное кресло, а правую вытянула вперед — нажав ту кнопку на поверхности капсулы, которая высвобождала заостренный инъектор.

— Карина, не дури! — Петр Сергеевич предупреждающе взмахнул пистолетом. — Лучше брось эту штуковину — от греха подальше!

И его неожиданно поддержала Сюзанна, поглядевшая на сестру с полу.

— Не надо, Рина, — сквозь зубы процедила она. — Старика нам не продать!..

Однако